Том 3. Орлеанская дева. Эпические произведения - Страница 134

134

Зачем останусь? Что со мною будет?
О том узнать никто не любопытствуй.
Поклон прощальный от меня
Отдайте царству и народу.
Тебе, Зевар, я поручаю
Мое исполнить завещанье; сам же
В Сабул я не пойду: я не могу увидеть
Ни матери, ни сродников, ни ближних; здесь,
В пустыне, самого себя
Хочу размыкать я и зме́я —
Грызущее мне душу горе —
Убить. То будет мой последний,
Мой самый трудный подвиг: змей
Свиреп, он дышит пламенем и ядом.
Идите ж; добрый путь вам, будьте
Все счастливы и не крушитесь,
Что, вслед за мной сюда пришедши,
Назад пойдете без меня,
Так должно быть. Простите;
Когда же о Рустеме
Там станут говорить и спросят:
Куда пошел Рустем?
Ответствуйте: не знаем».

Илиада

Песнь первая

Гнев нам, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,
Гибельный гнев, приключивший ахеянам много великих
Бедствий и воинов многих бесстрашные души низведший
В область Аида, их трупы оставя на пищу окружным
Птицам и псам. — Так свершалася воля Крониона Зевса —
С тех пор, как сильной враждою разрознены были владыки,
Пастырь народов Атрид и герой Ахиллес богоравный.

Кто из бессмертных зажег в их груди толь свирепую злобу?
Феб, сын Латоны и Зевса. Атридом прогневанный, язву
Он ниспослал на ахейскую рать, и бесчисленно гибли
Люди, понеже был жрец Аполлонов Хрисес недостойно
Сыном Атрея обижен. Чтоб выручить дочь из неволи,
С выкупом старец богатым пришел к кораблям крепкозданным,
Жреческий жезл золотой Аполлоновым лавром обвивши.
Всех обходил он ахеян, склоняя сердца их на жалость;
Паче ж других убеждал двух Атридов, вождей над вождями:
«Вы, Атриды, и вы, броненосцы ахеяне, сила
Вечных богов олимпийских да вам ниспровергнуть поможет
Город Приамов и путь вам успешный устроит в отчизну;
Вы же отдайте мне дочь, за нее многоценный принявши
Выкуп и сына Зевесова чтя, стрелоносного Феба».

Так он молил: восклицаньем всеобщим решили ахейцы
Просьбу исполнить жреца и принять предложенный им выкуп.
Но Агамемнону, сыну Атрея, то было противно;
Старца моленье отверг он и так раздраженный примолвил:

«Если, докучный старик, от моих кораблей крепкозданных
Ты не уйдешь во мгновенье иль снова дерзнешь подойти к ним,
Жезл твой и лавр Аполлонов тебя от беды не избавят.
Дочь же твоя из неволи не выйдет; до старости поздней
В доме моем, в отдаленном Аргосе, с домашними розно,
Будет работать она и моею наложницей будет;
Но удались и меня не гневи: иль домой ты отсюда
Цел не пойдешь». Так сказал он; испуганный жрец удалился.
Берегом моря широкошумящего молча пошел он;
Стал вдалеке от судов, сокрушенный, и начал молиться
Фебу царю, светлокудрой Латоной рожденному богу:

«Бог, облетающий с луком серебряным Хрису и Киллы
Светлый предел, Тенедоса владыка, Сминтей всемогущий,
Если тебе я когда угодил, изукрасив священный
Храм твой и жирные коз и быков пред тобою сожегши
Бедра, мое благосклонно услышь и исполни моленье:
Слезы мои отомсти на данаях твоими стрелами».

Так говорил он, моляся, и был Аполлоном услышан.
Гневный поспешно сошел Аполлон с высоты олимпийской,
Тул затворенный и лук за спиною неся; и ужасно
Стрелы гремели, стуча о плеча раздраженного бога
В грозном его приближенье; как черная ночь подходил он.
Сев на виду кораблей, он пустил неизбежные стрелы;
Страшно серебряный лук зазвучал, разогнувшись. Сначала
В мулов и вольнобродящих собак он стрелял, напоследок
Горькие стрелы свои обращать и на ратных данаев
Начал: всечасно бесчисленны трупов костры пламенели.
Девять уж дней облетала погибель весь стан, на десятый
Созвал Пелид Ахиллес на собранье все войско ахеян.
Мысли его обратила на то светлорукая Ира:
В страхе богиня была, погибающих видя аргивян.
Все собралися они, и собрание сделалось полным;
Первый, поднявшись, так им сказал Ахиллес быстроногий:

«Видно, Атрид, нам придется опять, избраздивши все море,
В домы свои возвратиться, ежели только удастся
Смерти кому избежать; нас война и чума совокупно
Губят: спросить надлежит нам пророка, жреца иль какого
Снов изъяснителя — сны равномерно приходят от Зевса —
Пусть истолкует он, чем Аполлон так ужасно прогневан?
Был ли обет не исполнен? принесть ли ему экатомбу
Медлим? иль жертвенный запах отборных козлов и баранов
Должен его усладить, чтоб от нас отклонилась зараза?»

Кончив, он сел. И тогда поднялся птицеведатель зоркий,
Старец Кальхас Фесторид, из вещателей самый премудрый:
Ведал он все настоящее; ведал, что было, что будет;
Дар звездознанья прияв от бессмертного сына Латоны,
Он управлял и судами данаев, плывущими в Трою.
Мыслей благих преисполненный, так он сказал Ахиллесу:

«Ведать желаешь, Пелид, многославный любимец Зевеса,
Чем раздражен далекопоражающий Феб Олимпиец:
Истину всю вам открою; но ты, Ахиллес, поклянися
Мне, что и словом и делом меня защитишь, поелику
Думаю я, что моим оскорбится пророческим словом
Муж, обладатель Аргоса и всех повелитель ахеян.
Сильного страшно царя человеку простому прогневать:

134